Деревня Красный Бор

Деревня Красный Бор раскинулась в местности с довольно плоским рельефом, которая на 4-5 метров возвышается над поймой реки Колпь. Единственная неровность рельефа здесь — маленький овражек, спускающийся к берегу реки и разделяющий деревню на две части. В западной части деревни, наиболее старой, преобладают дома с Т-образной планировкой. Расставлены они свободно. Восточная часть деревни более новая. Здесь стоят дома только с однорядной связью. И еще одна очень интересная деталь внешнего облика восточной части деревни — у домов растут деревья. В деревне Саньков Бор и в других деревнях, которые встретятся дальше, деревьев и кустов перед домами нет: их не сажают, чтобы не закрывать солнце, чтобы больше света попадало в дом. Отсутствие деревьев перед жильем — особенность всего севера.

Начинать знакомство с деревней лучше всего с ее западной части, где за косой изгородью, за околицей, стоит рубленая трехкамерная постройка, предназначенная для сушки и молотьбы снопов,- рига с гумном, построенная для хозяйственных нужд всей деревни лет 70 назад. Между ригой и гумном — обширное помещение, в котором складывают снопы перед просушкой. Сама рига разделена жердями вдоль на две части. В первой половине, куда ведет низенькая дверь с улицы, размещается печка, перед которой пол понижен на 35 сантиметров. Вторая половина по высоте разделена жердями, образующими настилы — колосники, на них вплотную друг к другу ставили снопы колосьями вверх. Дым из печи проходил через снопы, высушивая их, и вытягивался через верхнее окошко на задней стене риги на улицу. Подавали снопы на колосники через верхнее большое окно среднего помещения, закрывающееся одностворчатой ставней; через маленькое нижнее окошечко выметали зерно, осыпавшееся при сушке. Молотили снопы в гумне — просторном помещении, вход в него с улицы. На противоположной от двери стене — маленькое окошечко, закрывающееся ставней, оно прорубалось специально для того, чтобы при ворошении зерна лопатой шелуха уносилась сквозняком. Крыша этого сооружения сделана по всем правилам самцовой, только покрыто оно соломой.

В связи с полной механизацией основных сельскохозяйственных работ, с укрупнением хозяйств постройка утратила практическое значение.

Вернувшись через ворота из жердей в деревню, войдем на маленькую площадь с колодцем-«журавлем».

Слева — двухизбный Т-образный в плане дом Н. М. Павлова, который своим красным фасадом смотрит на север, как бы вопреки древней традиции. Первоначально он был одноизбный, вторая, северная, изба появилась на несколько лет позднее.

Из двух амбаров, построенных рядом с этим домом, интересен стоящий справа от него. Он принадлежит П. И. Качаловой. Амбар средних размеров. Внутри сохранились сусеки (по-местному — «засеки») для хранения муки и зерна. Между восьмым и девятым венцами сверху настлан потолок из плах — расколотых пополам бревен; над перекрытием сруб продолжается еще на три венца, а затем до коньковой слеги — восемь бревен фронтона. Таким образом, над потолком образуется еще один этаж высотой 180 сантиметров, где хранились сундуки. Этот амбар тоже называют двужирным. Интересна дверь амбара. То, что она сделана из двух досок, для нас уже не новость: такую же видели у часовни в Саньковом Бору. Самое интересное в ней другое: деревянные шипы, задвижка и петли, на которых подвешено дверное полотно. Все они ручной работы. Чуть подальше к реке — еще один двухизбный дом И. П. Малышева; он относительно новый и обшит тесом. Здесь самая примечательная деталь — взвоз, ведущий в сенник. Он сделан из жердей, уложенных сплошным накатом на бревна, полого поднимающиеся на второй этаж двора. Опорой взвозу служат бревна^столбы, врытые в землю у стены двора. Это очень прочное сооружение, по нему поднимается лошадь с телегой, нагруженной сеном. Вообще взвозы пристраиваются не только перпендикулярно по отношению к дому, как в данном случае, а и под углом, и вдоль дома. Тогда перед въездными воротами сенника делалась дополнительная площадка, на которой могла развернуться лошадь с телегой. Сохранившийся взвоз — ныне большая редкость. А в прошлом он был обязательной принадлежностью почти всех деревянных домов на севере.

В этом же доме, в сенях, сохранился и единственный в деревне стационарный жернов. Это два внушительных размеров каменных круга, положенных один на другой, на внутренних поверхностях их топором выбиты засечки. Раньше такие жернова широко использовались в крестьянском быту.

За домом на самом берегу речки — группа банек. Бани — замечательное изобретение наших древнейших предков. О банях и обычаях, связанных с ними, сообщается в Начальной летописи, где красочно передается рассказ якобы прошедшего славянскую землю апостола Андрея: «И приде в Словени… и виде ту люди сущая, како есть обычаи им, и како ся мыють, хвощутся, и удивися им… семо видех бани древены, пережьгут е рамяно (докрасна.- Л. А.), совлокуться и будут нази, и облеются квасом усния-ным’, и возмут на ся прутье младое, бьються сами и того ся добьют, егде влезуть ли живи, и облеются водою студеною, тако оживут: и то творять по все дни немучими ни-вим же, но сами ся мучать, и то творять не мовенье собе, а мученье».

У русского народа баня была обязательной принадлежностью каждого дома и служила не только целям гигиены, но и широко использовалась для лечебных целей. Первейшим проявлением гостеприимства на Руси было истопить баню для путника, зашедшего в дом, затем уж ему предлагалось угощение.

Внутренняя планировка бань сохранялась и передавалась из века в век. Обычно дверь с улицы вела в предбанник — неотапливаемое помещение, где раздевались, из него через низкую дверь проходили в саму мыльню, где сразу же у двери была размещена печка-каменка, сложенная из крупных валунов, поверх которых насыпали булыжник. В печь монтировался чугунный котел для подогрева воды. Рядом с печкой устраивался полог — деревянный настил шириной более метра, на нем парились. На полог вели одна или две ступени. У противоположной стены с крохотным оконцем — широкие лавки; сидя на них, мылись.

Топить баню — настоящее искусство. Баня топилась по-черному, то есть весь дым шел в помещение, из которого выходил через отверстие в потолке и через двери, открытые во время топки настежь. Баня при этом не выстуживалась, поскольку камни печи очень сильно нагревались. Когда вода в котле уже была горячая, почти кипела, угли заливались и баня основательно проветривалась. На этом подготовка бани заканчивалась. Можно было приступить к мытью. Двери бани закрывались, на камни плескали горячую воду из котла. Со страшным шипением пар заполнял все помещение, становилось очень жарко и даже трудно дышать. После парения и мытья обычно обливались холодной водой или окунались в речку.

Бани всей деревни вынесены к самой реке Колпи. Эти миниатюрные сооружения, художественно разбросанные по берегу, украшают пейзаж. Сама речушка, мелкая и узкая, чрезвычайно живописна, особенно осенью, когда весь левый берег — сплошной ковер ярких красок. Очарование ей придают и узкий переходный мост, и многочисленные деревянные мостки для стирки белья. Повороты речки плавные, а течение такое медленное, что она заболачивается у берегов.

На берегу реки можно увидеть «хумбар»-интересное приспособление для стирки белья. Он обычно выдалбливался из осины. Это почти метровой длины колода, разделенная по высоте на две части. В высокой половине выдолблено корыто, а низкая часть представляет собой небольшую площадку, на которую при стирке становятся ногами. Сам процесс стирки заключается в том, что мокрое белье погружают в корыто и «толкут» его двумя длинными, выше человеческого роста палками с затупленными концами. Это приспособление родилось в далекие времена, но оно так удобно, что им пользуются и сейчас, особенно для стирки грубой рабочей одежды. Хотя почти у каждой хозяйки имеются и стиральные машины, и разнообразные стиральные порошки, древний «хумбар» еще иногда используется.

У вершины овражка стоит часовня-теремок. Другое название ей трудно придумать. Часовня так мала (2,5X2,5 метра), скромна и неприметна, что, если бы не новая кровля с резными причелинами и полотенцами и не главка с крестом над крышей, ее можно было бы принять за амбар.

Часовня клетского типа, построенная в конце XVIII — начале XIX века,- интересный памятник народного деревяннаго зодчества. Сруб с трех сторон — севера, запада и юга -? опоясывает галерея на консолях — «повалах», выпущенных на 70 сантиметров за плоскость стены. Галерея такая узкая, что функционального значения не могла иметь, а построили ее, по-видимому, лишь для украшения. Большой свес кровли опирается с севера и юга на четыре столбика — по два с каждой стороны. Столбики с южной стороны o- резные, вернее, тесанные топором — «в две дыньки с перехватом». Северные же столбики совершенно прямые. Такое различное оформление фасадов можно объяснить тем, что раньше подход к часовне был с юга, с основной дороги, и поэтому строители старались украсить главный фасад. Вход на галерею из двух-трех ступеней был устроен с южной стороны, где еще и сейчас заметны следы от него. Дверь в часовню сделана из широких тесин.

Часовню эту в 1968 году обнаружил и предложил взять под государственную охрану один из поисковых отрядов Ленинградского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. В 1972 году Общество направило в Красный Бор реставрационный отряд для обмера и консервационного ремонта памятника. В него входили члены -Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры инженер Ю. А. Зорин, студентка О. В. Бакеева, педагог М. А. Жугрилова, работник типографии В. П. Овчинников. Эти энтузиасты в составе постоянного реставрационного отряда с 1968 года принимали участие в исследовательских и ремонтных работах, в реставрации памятников деревянного зодчества. За это время под руководством опытных мастеров они приобрели навыки владения топором. Они произвели частичную реставрацию постройки. Были сделаны новые курицы, из бревен вытесаны новые потоки, охлупень и крест. Часовню покрыли «красным» тесом в два слоя. Заново были сделаны причелины и полотенца, прикрывающие торцы слег и бревен сруба. Рисунок декора выбирался наипростейший и скромный, соответственно традициям данных мест. Отряд законсервировал памятник, не исказив ни единой первоначальной детали.

Недалеко от часовни заметны еще следы от первых домов, построенных в деревне много лет назад. Первые избы были курными — топились по-черному. Ставились они без подклета, главными фасадами на юг. На высоте четвертого венца настилали пол, а на седьмом-восьмом венцах вырубали окна размером 60X60 сантиметров — два окна на главном фасаде и одно на боковом.

В середине XIX века дома — и одноизбные и двухизбные — рубили уже на подклете. Дома на более высоком подклете в этих местах стали делать всего лет сорок назад.

Стены всегда обтесывали после окончания сбора всех венцов, до вырубки окон. Потолки настилали не из плах, а из целых отесанных еловых бревен диаметром 20 сантиметров, пазы между бревнами на чердаке заделывали мхом и засыпали землей. Во многих красноборских домах до сих пор сохранились такие потолки. Сами дома предпочитали рубить из еловых, более долговечных бревен, реже из сосновых. Рамы всегда делали лишь одни, вставляли наглухо, и форточек совсем не делали: изба проветривалась через двери. Весной стены и потолки избы мыли.

Эти строительные приемы и традиции сохранились здесь до сих пор. На первый взгляд не всегда бывает легко отличить старую постройку от сравнительно недавней. Одной из примет старого дома может служить отсутствие потолков в сенях; в домах более поздней постройки сени всегда перекрыты.

Напротив часовни, у берега Колпи, стоит жилой дом однорядной планировки, принадлежащий А. А. Смирновой. Построенный в конце XIX века, этот дом один из старейших в деревне. Главный фасад его повернут на юго-запад и имеет два окна. По широкому крыльцу можно пройти в сени, в которых направо и налево несколько дверей. Дверь налево ведет в избу, а две двери справа — в сарай и во двор. Из хлева можно, не выходя на улицу, пройти в амбар и зимний хлев. И в зимние стужи не надо выходить на мороз, для того чтобы покормить скот.

Интерьер жилой избы очень характерен для этих мест. Справа от входа, в углу,- большая русская глинобитная печь, устьем к фасаду; вдоль печи пристроен голбец — своеобразный низкий и широкий деревянный ящик. В нем имеется люк, через который попадают в подпол. На голбце зимой спят. От печного столба к боковой стене избы тянется широкая полка для различной хозяйственной утвари — воронец. От него к главному фасаду протягивались еще два воронца, сейчас только сохранившиеся врубки указывают на это, а сами воронцы не сохранились. На обращенной к двери стороне видна длинная врубка на два с лишним метра, такой же паз-врубка и над входной дверью. Это следы от полатей, которые совсем недавно разобрали.

Очень интересна редко встречающаяся деталь интерьера- «коник», кронштейн у печного столба в форме конской головы. Практическое назначение коника — держать широкую полку-лежанку, на которой спят и с которой залезают на полати.

По диагонали от печи, в левом углу,- красный угол с полкой, на которую раньше ставили иконы. В этом же углу сходятся поставленные вдоль стен две широкие лавки, на которых можно не только сидеть, но и спать. Здесь место и для большого обеденного стола, который был довольно низким, с ярко раскрашенной столешницей.

Теперь, разумеется, в доме стоит современная мебель, но в целом интерьер хорошо сохранился. Интерьер этого дома типичен для всех домов, встречающихся на нашем маршруте.

Напротив дома Смирновой, на другом берегу овражка, небольшой амбарчик, построенный в 80-х годах XIX века и сохранивший все конструктивные особенности строительства. Миниатюрная постройка стоит на краю овражка, поэтому левая сторона его опирается на столбы. В нем тоже сохранились сусеки. Хозяева хранят в нем корма для скота, плотничьи инструменты, хозяйственную утварь.

Слово «амбар» встречается в древнерусских письменных источниках лишь с XVI века, да и то в форме «онбар». Означало оно первоначально постройку именитых людей и купцов, где держали товар и где торговали. У крестьян подобные сооружения, только значительно меньших размеров, назывались «житницами». Но постепенно слово «амбар» вошло во всеобщий обиход.

В местах, по которым проходит маршрут, наряду с тракторами, которые так привычны в современном сельском пейзаже, можно увидеть совершенно экзотичную картину: лошадь, запряженную в деревянную борону-суковатку. Местные жители здесь очень широко используют их на своих приусадебных участках до сих пор. Почвы в этих краях очень каменистые. На них железная борона скользит по камням. А борона-суковатка, сделанная из тяжелых еловых плах с сучками, легко подбирает даже мелкие камни и не режет картофель.

Во многих домах еще сохраняются, хотя и не используются, ручные жернова для размола зерна. Оба круга жернова обычно сделаны из березовых чурок диаметром 25-30 сантиметров. На внутренние плоскости их набиты мелкие металлические пластинки. Жернова ставили в специальную корзину, в отверстие верхнего круга засыпали зерно. При вращении верхнего круга с помощью рукояти зерно размалывалось. Кроме жерновов в домах в каждодневном употреблении встречаются разнообразные старинные предметы утвари: деревянные ковши, поварешки, глиняные кувшины и рукомойники, домотканые полотенца.

В доме Т-образной планировки, замыкающем площадь в западной части деревни, сохранился предмет обстановки крестьянского дома — обеденный стол XIX века. Подстолье этого низенького столика ярко раскрашено. Столешница из гладко строганных некрашеных досок значительно превосходит по размерам подстолье. Резные ножки стола понизу скреплены (обвязаны) рамой из деревянных планок. Столешница делалась всегда съемной, ее можно было употреблять при надобности в хозяйстве. В XVIII — XIX веках в подстолье обычно делали шкафчик с двустворчатой дверцей, украшенной выемчатой резьбой. Позже вместо шкафчика стали делать плоский ящик, а высокохудожественную резьбу заменять накладными деталями, выполненными на токарном станке. Стол, о котором идет речь, относится именно к таким поздним образцам.

Хотелось бы обратить внимание на такие, казалось бы, обыденные вещи, как изгороди и картофельные ямы. И те и другие — немаловажные детали в общем облике деревни.

Каждый хозяин обязательно устраивал специальное хранилище для семенного картофеля (картофель для еды хранят в подвале-подполье). Очень небольшой сруб 1,5X2 метра опускали в неглубокую — по глубине до 2 метров — яму. На сруб укладывали специальный бревенчатый наетил-потолок, а над ним устанавливали двускатную стропильную крышу. Перед входом выкапывали углубление 70X70 сантиметров и делали лестницу для спуска в хранилище. Пол оставался земляной, на него укладывали толстый слой соломы и на солому рассыпали картофель. В таком хранилище, защищенном от влаги и холода, хорошо вентилируемом, картофель прекрасно сохранялся. В условиях единоличного хозяйства такие хранилища были необходимы.

Изгороди очень разнообразны. При входе в Красный Бор мы уже видели изгородь из наискось поставленных кольев, которой обнесена вся деревня. Это — околица (от глагола «околить», то есть оградить кольями). Околица сооружена из тонких стволов маленьких елочек, воткнутых в землю наклонно и параллельно друг другу, закрепленных парными стойками с двух сторон и связанных тонкими ивовыми прутьями. Участки около домов обнесены прямой изгородью, сделанной из более длинных и толстых жердей, расположенных горизонтально. И хотя изгороди ставятся отнюдь не для украшательских, а для практических целей, они имеют очень живописный вид.

Обычно изгороди появляются за два-три километра от деревни. Они огораживают участки территории рядом с деревней для выпаса скота. Поблизости от деревни изгородь замыкается, и, чтобы попасть в деревню, надо пройти через двое ворот из жердей.

Источник информации: «По Ленинградской области» — Л.А. Андеева, М.И. Коляда, Е.В. Кондратьева